Илья Бешевли – восходящая звезда русской неоклассики

Илья Бешевли – это все-таки сибирский музыкант или человек мира?

Человек сибирский, русский и мира – именно в такой последовательности.

То, что вы сибирский музыкант, создает какое-то особое отношение к вам зрителей, коллег?

В Москве, к примеру, определенное отношение чувствуется – «О, Сибирь, далековато, пять часов лететь». И тем более в Европе, где я сейчас немного свечусь – там мои сибирские корни создают дополнительный интерес.

Фото: Sarakhanov Sergei

Как вы думаете, в чем ваша особенность как сибирского музыканта? В общении, работе?

Конкретных особенностей не замечал. Могу сказать, что у меня простой, открытый характер, я не стремлюсь быть снобом. Мы же, сибиряки, очень душевные. Даже в Москве мои лучшие друзья – все из Красноярска. С ними как-то проще. С москвичами сложнее находить общий язык, несмотря на мою открытость.

Следите за местными музыкальными проектами?

Не часто. Знаю, например, что Красноярская филармония проводит конкурс симфонической музыки молодых композиторов, но руки, к сожалению, не доходят поучаствовать. А желание есть. Радуюсь успехам группы «Limebridge», которые не раз выбирались в столицу. Стараюсь следить за группой «Твое Далеко» – там играют мои друзья, делают интересные вещи. Иногда захожу в новостные красноярские паблики, смотрю фотографии – сразу становится тепло, хочется прогуляться по проспекту Мира, сходить на Столбы. 

Перебрались в Москву на постоянное место жительства?

Пока что да – ведь я учусь в Гнесинке на очном отделении. В Красноярск теперь приезжаю только на концерты. Учиться мне еще 2 года, и где буду потом – не могу сказать. Конечно, в плане творческом мне в Москве интереснее.

Фото: http://vk.com/euphor1a

Учеба способствует творчеству или наоборот – отвлекает?

В каком-то смысле способствует, а в каком-то и мешает. По сути, у меня создается два мира, два поля. Одно – это то, что я делаю в академии, грубо говоря, для преподавателей, для узкого круга. Другое – это мои простые пьесы, которые я играю на концертах. И эти два поля никак не соприкасаются, а скорее, отталкиваются. Одно другое не любит. Преподаватели к моему творчеству относятся нейтрально, негативно или снисходительно – мол, пускай, молодому человеку нужно деньги зарабатывать, за учебу, за жизнь в Москве платить. У преподавателей другой подход к музыке, поэтому мою историю воспринимают больше как коммерческую.

Когда вы стали заметной фигурой на российском музыкальном пространстве, как ваши друзья отреагировали на это?

Все получилось как-то гармонично. Друзья радуются, интересуются. Мне приятно.

Переживаете за своих молодых коллег? Вообще часто взаимодействуете с ними?

Я всегда переживаю, радуюсь и поддерживаю молодых музыкантов – не важно, откуда они. Стараюсь что-то подсказать им, всегда открыт в соцсетях, стараюсь отвечать.

Фото: Sarakhanov Sergei

А что обычно спрашивают молодые музыканты у вас? Что вы им советуете?

Один из первых вопросов – как зарабатывать? И я считаю, что это большая ошибка многих начинающих музыкантов – сразу думать о деньгах. Когда я начинал, то даже не мог представить, что заработаю на музыке хотя бы рубль. Я просто кайфовал, вспоминал, делал пьесы. В первую очередь нужно верить в себя и любить свое дело. Профессиональное образование – это личный выбор каждого. Безусловно, учеба развивает фантазию и мастерство. С другой стороны, я знаю много талантливых ребят, которые с трудом закончили музыкальную школу, но работают в интересных проектах и создают хорошую музыку. К тому же, не каждый может, как я, разделиться на два мира, не уходить целиком во что-то одно и не расстраиваться оттого, что тебя не уважают за какие-то вещи. Недавно читал интервью Людовико Эйнауди – у него была абсолютно такая же ситуация, когда он начал учиться, писать свою простую музыку, и столкнулся с непониманием.

Когда произошел тот момент, с которого вы начали создавать музыку?

Моя бабушка работает сторожем в детском садике. И я иногда работал за нее, помогал. В садике было пианино «Прелюдия», на нем я играл от нечего делать. Вот так и начал. Мой папа, профессиональный композитор, поначалу скептически отнесся к моему увлечению. Подумал, что я просто соскучился по музыкальной школе. Но после моего первого концерта в КИЦе папа активно включился в мое творчество, стал поддерживать. И сейчас он мой самый главный критик и учитель, несмотря на то, что в Гнесинке есть преподаватель по композиции и другие профессионалы. Отец все равно на первом месте.

Как у вас происходит создание музыки – по расписанию или по вдохновению?

Как говорил Пикассо, «во время работы». Я занимаюсь, повторяю программу – раз – и появилось что-то новое, случайно пальцы заиграли. Как говорит отец – дух творит. Создание музыки – это своеобразная мистика.

Блокнотик для записей всегда под рукой?

Всегда под рукой айфон, куда я напеваю мелодии. Сейчас, например, в самолете пришлось немного отодвинуться от соседа и тихонько напеть себе под нос. Чаще всего наигрываю на инструменте, потом записываю ноты. Лучше учиться записывать от руки – все равно компьютер, телефон не всегда под рукой.

Слушаете музыку в свободное время, возможно, для вдохновения?

Честно говоря, я редко слушаю музыку. Потребность в этом появляется, когда долго нет под рукой инструмента. И тогда мне хватает послушать немного поздних романтиков – Аренского, Рахманинова и других. Люблю симфонии Брамса. Могу заглянуть в любимые паблики Вконтакте «Классическая музыка» и «Perception of music» – там у меня тоже случаются открытия.

Фото: Sarakhanov Sergei

А чем вдохновляетесь?

Кино. В основном – авторским. Последние работы Кончаловского нравятся. Например, его «Рай», где звучит моя любимая третья часть третьей симфонии Брамса. Очень сильный итальянский режиссер Соррентино.

Как считаете, насколько сегодня востребована классическая музыка?

Если брать академическое поле, то такая музыка, к сожалению, не востребована. Это музыка «сама для себя», она сложна. Простому человеку понять ее будет непросто. Есть, конечно, ценители и меломаны, которые разбираются и в авангардной музыке, и разных современных техниках, например, спектрализме. Но в массах такая музыка все равно не востребована. Меня лично это не расстраивает. Я больше традиционалист, мелодист, весь в этом плане в отца. Для меня кумирами не являются большинство композиторов 20 века авангардной школы. Мне нравятся романтики, поздние романтики.

С каких композиторов, по вашему мнению, стоит начинать знакомство с классической музыкой?

Мне кажется, что нужно начинать не с классических симфоний, не с Моцарта. А попробовать послушать минимализм, так называемых неоклассиков – Людовико Эйнауди, Яна Тьерсена, Фабрицио Патерлини. И если вы проникнитесь этим, то возможно, появится интерес и к классической музыке. У меня был именно такой путь.

Фото: Bulat Aslanov 

Что у вас в творческих планах? Хотели бы двигаться в сторону коллабораций, экспериментов?

Скоро я начинаю писать диплом – это должна быть работа с симфоническим оркестром не менее чем на 8 минут. Жанр свободный, можно даже оперу или мюзикл написать. Сейчас я погружен в эту работу. К тому же, я всегда пытаюсь найти что-то новое в своем любимом стиле – минимализме. Конечно, в будущем нужно экспериментировать. Мне было бы интересно попробовать поработать с вокальной музыкой.

Как проходит настоящий тур по России? Какие впечатления?

Каждый тур – это яркий заряд жизни. Я рад, что наконец-то мы организовали сплоченную команду – так получается делать больше. Те концерты, которые были у меня в Красноярске раньше, я делал самостоятельно. Поэтому физически не мог осилить больше городов и большие залы.

Фото: Bulat Aslanov

Если бы у вас была возможность поговорить с каким-то великим композитором – ныне живущим или нет – кто бы это был и что бы вы спросили?

Хотелось бы пообщаться с Рахманиновым. Великий композитор. И я даже знаю, что он бы ответил мне: «Талантливо, но вам нужно еще поучиться». Так что мне еще учиться и учиться, набираться мастерства. Я не сразу понял, что музыка – это мой главный путь, и пошел «для мамы» получать диплом в Сибирский государственный технологический университет. Об учебе в нем у меня остались самые приятные воспоминания. Кто-то, например, с детства знает, что будет режиссером. Ведет папу за мизинец и показывает ему, какую камеру хочет. И потом поступает во ВГИК. У меня есть в Москве такой знакомый, кстати, тоже из Сибири, из Шушенского.