МАРИЯ БУКОВА: «САМОЕ ГЛАВНОЕ — ПОСМОТРЕТЬ НА МИР ЧУТЬ-ЧУТЬ ВНЕ ГРАНИЦ СОБСТВЕННОГО ПОНИМАНИЯ»
Директор музейного центра «Площадь Мира» Мария Букова рассказала о том, как формировалось современное искусство и как его понимать.
В культурном пространстве «Персонажи» состоялась лекция Марии Буковой, директора музейного центра «Площадь мира», на тему — что есть современное искусство и как его понимать.
Одна из ключевых претензий, которые предъявляют современному искусству, заключается в следующем: оно сложное, и не понятно, что с ним можно делать, как о нем разговаривать. Или — мой ребенок может так же.
Обратимся к традиционному искусству...
Скульптура «Лаокоон и его сыновья»
Мы знаем, что внутри скульптуры «Лаокоон» есть какая-то история, нарратив, текст. Понимание этого произведения требует знания определенного культурного языка. Нам также понятно, что миф содержит внутри себя какие-то сложные моменты. Знание традиционного искусства базируется на знании мифа, определенных культурных составляющих, то есть оно не так просто, как нам кажется.
Еще есть мнение о том, что традиционное искусство — живопись, скульптура — способно «дышать», имеет какую-то приятную ауру, атмосферу красоты, но это все субъективно. Поскольку, чтобы понимать традиционное искусство, нужно обладать внушительным бэкграундом.
Рембрандт «Даная» (1636—1647)
Что хотел сказать Рембрандт? Если отталкиваться от картинки — мы понимаем, что это античная история, она носит актуальную составляющую (интерьер и все сопровождающее, эталон эпохи 17 века, композиция). Мы начинаем обращаться к прошлому и понимаем, что персонаж Данаи стал актуальным в Средневековье, потому что появляется аналогия с Богородицей. Даная тоже, как мы знаем, непорочно зачала некоего героического персонажа. Итак, чтобы понимать такое искусство, нужно тоже знать конкретные отсылки.
На фото: русские художники-передвижники (1886 г.)
Почти 150 лет назад обратили внимание на два принципиальных момента: во-первых, искусство не всегда должно быть ясно, а во-вторых, искусство не всегда несет какие-то высокие образцы, оперирует идеалами и служит инструментом отображения прекрасного. И первыми в русской истории искусства это поняли передвижники, которые были нормальными учениками академии художеств.
Передвижники начали обращаться к разным историям, в том числе к национальным (это бум, подъем, осознание духа, роли, места русского человека). И в этом смысле искусство не несло функцию создания идеального мира — оно поднимало некий конфликтный вопрос, ставило человека в ситуацию выбора, размышления. Искусство начинало становиться одним из важнейших инструментов для осознания. Передвижники стали допускать существование в искусстве линии нетипичной, невысокой, они говорили, что любой момент жизни достоин определенной визуализации.
Б. Кустодиев «Большевик», 1919
Затем появляется линия советского искусства. Мы знаем ранние образцы (например, «Большевик» Кустодиева). Они нетипичны по композиции, силе своего высказывания, цветам. С 30-х годов искусство типологизируется — оно становится тем, что должно отображать так называемую «правду жизни». В этот период формируется одна линия искусства — безконфликтное искусство. К примеру, в сюжетах военных, с фашистами, всегда есть четкое понимание, что конфликт отсутствует — нам уже представлен победитель в любой ситуации.
Западное же искусство в то время было с определенными конфликтами. И переход от модернизма — отказ от старого мира и создание нового — осуществлялся в форме перехода от объекта к процессу. Иными словами, стал важен не результат, а процесс.
Обратимся к примерам...
Эдуард Мане «Олимпия», 1863
В свое время эта работа вызвала огромный скандал. Мане взял каноничную позу богини любви Венеры и превратил девушку в Олимпию — жительницу горы Олимп. Она выше, чем мы с вами. Но все знали, что художник изобразил известную парижскую куртизанку. То есть важным стал процесс — процесс вскрытия определенных нестыковок и понимания того, что идеалы могут быть разными.
Дальше происходит смерть субъекта — на первое место выходит тот самый процесс, а не результат. Так, в центр внимания художников 20 века попадает все, что реально может быть соотнесено с масштабом существа. Меняются границы, искусство перестает иметь рамки, оно стремится распространиться.
Квадрат, с одной стороны, законченное произведение. Но с другой стороны, художник выступил не как автор одного продукта, а как ученый-исследователь. Черный крест, черный круг, черное и желтое, работница.
По сути, происходит создание нового мира. Супрематизм работал с геометрией — с тем, что нетипично для человеческой руки. Попробуйте взять и нарисовать прямую линию — мы не работаем с прямыми линиями. В этот смысле художник выступает создателем нового мира — он берет геометрию. А дальше в сознании художника геометрия и мир не находятся в стационарном состоянии — они движутся, меняются. Квадрат начинает расширяться вверх, вниз, влево, вправо — получается крест. Крест движется по часовой или против часов стрелки — получается круг. Затем начинается дробление на элементы — появляется цвет. Потом из элементов мира создается все остальное. По сути, Малевич показал процесс деструктуризации и обратной структуризации.
Марсель Дюшан «Фонтан», 1917
Марсель Дюшан и группа дадаистов в Европе сказали следующее — для того, чтобы понимать, что такое автор, достаточно сказать Я автор и совершить определенный жест, найти в себе смелость. Академичное мастерство ушло на второй план. У Дюшана это был панковский жест, когда он взял писсуар, перевернул его, подписал выдуманным именем и сказал: «Я художник».
Курт Швиттерс «Мерц-строение»
Искусство начинает более активно внедрять в себя зрителя, вступать с ним во взаимодействие. «Мерц-строение» — некая сумасшедшая конструкция (скульптурная или архитектурная форма — не понятно). Курт Швиттерс — это художник, который начал работать с пространством. Он стал собирать по остановкам всякого рода объявления, компоновать, коллажировать их. В какой-то момент Швиттерс перестал выбрасывать все то, что находится в его доме, и решил создавать из этого сложные, странные конструкции. Если обращаться к истории искусства, это было похоже на создание готических соборов. Мы видим даты строительства соборов и удивляемся, почему так долго — 100, 200, 500 лет… Ответ лежит в религиозной плоскости, в концепции того, что вся жизнь человека — это делание. Люди из поколение в поколение создавали собор, который, как живой организм, развивался вместе с городом. И в этом смысле истории похожи — всю жизнь мы собираем определенную конструкцию, ни на минуту не останавливаясь.
Марсель Дюшан «Первые документы сюрреализма», 1942
Дальше на первое место выходит жест и стремление показать безграничность того, что может становиться предметом искусства. Обращаясь снова к Дюшану: мы видим, что это хитовая выставка (на ней представлены новинки). Но пройти на выставку я не могу. Все опутано паутиной. Первые документы сюрреализма в сознании автора поросли паутиной — уже неактуальны. Но если мы все-таки хотим пройти к этому искусству, нам приходится совершать определенные телесные действия. В этом смысле предметом искусства становится не само искусство, а жест, процесс.
Направления современного искусства:
Джозеф Кошут «Один и три стула», 1965
Почему три стула? У нас есть идея о том, что такое стул. Это то, на чем сидят. Выглядит он так, как здесь. С другой стороны, есть фотография, на которой запечатлен стул. И есть определение из словаря, и там тоже написано про стул. Следовательно, между этими тремя изображениями нет никакой разницы — все три говорят о стуле. Это дает нам такой «сдвиг по фазе». С чем вообще мы работаем в этом мире? С текстом, изображением или предметом? Как наше сознание выстраивает или не встраивает между ними разницу? «Один и три стула» — это попытка вернуть нас на уровень первичной рефлексии и осознать, что в мире существует множество разных плоскостей, но мы почему-то доверяем всем им – на каком основании?
Минимализм — экономия художественных средств, отказ от субъективности, иллюзионизма.
Дональд Джадд «Без названия», 1977
Мы видим полочки на стене, если, конечно, это полочки, потому что на них ничего не поставишь. Функции — ноль, зацепки — ноль. Минимализм вообще убирает чувственную сторону из восприятия предмета искусства. Нет ничего чувственного, нам не за что зацепиться. Все, что мы можем испытывать, — это только недоумение. Или можем признаться в отсутствии способности чувствовать что-либо вообще. Остаемся только мы и вот этот некий объект.
Джеф Кунс «Щенок»
Показательно, что «Щенок» находится напротив музея — стального, зеркального, холодного, отталкивающего. Огромный щенок из цветов — это такая большая ирония по поводу того, что происходит здесь. Мы радостно находим объект, цепляемся за него глазами, узнаем форму. Искусство в городской среде призвано привлечь наше внимание либо к самой городской среде, как в случае с Кунсом, либо к окружающим людям и тому, что есть реальность вокруг нас.
Еще паблик-арт умеет воспитывать, прежде всего — отношение к месту, где ты живешь. Вот, например, стена с объявлениями, которую мы немного одомашнили. Тем самым сделали город немного дружелюбнее. Согласитесь, зимой, особенно утром, приятнее находиться в знакомой обстановке.
Тимофей Радя, Россия
Например, художники Христо и Жан Клод обернули берег в огромное полотно, тем самым придав ему значение ценности — того, о чем стоит позаботиться.
Христо и Жан Клод «Обернутый берег»
Йозеф Бойс «Как объяснять картины мертвому зайцу», 1965
Ай Вэйвэй «Семена подсолнечника»
Китайский художник Ай Вэйвэй разместил в лондонском музее Тейт Модерн на протяжении 70 метров огромное количество семечек. Но это были не простые семечки. Художник попросил 1600 простых рабочих сделать из фарфора огромное количество семечек и расписать их вручную. С одной стороны, это красивая история, но с другой — она говорит о том, что есть актуальная социальная проблема, когда ручной труд людей, работающих с традиционными ценностями (например, фарфор), — это как семечки под ногами. Когда инсталляция открылась в Лондоне, многие люди стали рассовывать по карманам семечки и уходить. После этого доступ к инсталляции закрыли. Зритель очень прямо и правильно отреагировал на мысль, которую заложил художник.
Некоторые выводы:
- Современное искусство все больше и больше стремится к усложнению. Появляются новые фигуры, например, куратор — это человек, который обладает более цельным видением и собирает из огромного количества произведений одно большое высказывание.
- Появляется также много молодых художников — к ним стоит присматриваться.
- Становится важен не результат, а процесс. Современное искусство работает с концепцией, определенным содержанием.
И напоследок — рекомендация от лектора:
Еще важные моменты: в музей правильнее ходить без ожидания того, что здесь тебя чему-то научат и расскажут, что правильно, а что неправильно. У искусства нет задачи воспитать человека и заложить в него какую-то определенную супер-идею. Задача искусства — это только подтолкнуть нас, а дальше — дело лично каждого — воспитываться или не воспитываться. Самое главное — посмотреть на мир чуть-чуть вне границ собственного понимания.
Послушала и расшифровала лекцию: Ксения Махалова